Бизнес Ресурс

Проблема советской индустриализации. Часть третья

Как американский архитектор Альберт Кан и советский переговорщик Сол Брон дали толчок индустриализации советской России: Альберт Кан

2025-12-05 16:16

Московская штаб-квартира Кана в Госпроектстрое открылась 15 апреля 1930 года. Она располагалась в пятиэтажном здании по адресу Б. Черкасский переулок, 2/10, где два этажа занимали архитекторы, один – инженеры-строители, другой – инженеры-механики и ещё один – проектировщики стальных конструкций. Мориц Кан, пробывавший в Москве несколько месяцев подряд, стал руководителем американского консультационного инженерного штаба в Госпроектстрое; Джордж К. Скримджер стал главным инженером этой организации.

Отделение Кана, отправленное в Россию, было «компетентно в управлении всеми общими этапами строительного проектирования и проектирования конструкций». По мере возникновения специализированных проблем фирма Кана направляла дополнительных специалистов в дополнение к первоначальной группе.44 В своем отчете Американскому обществу инженеров-строителей за 1934 год Скримджер описал, что роль группы Кана заключалась в «контроле, обучении и проектировании всей легкой и тяжелой промышленности», запланированной Государственной плановой комиссией СССР (Госпланом), и что к концу второго года группа Кана завершила проектирование зданий стоимостью (по советским данным) 417 миллионов рублей.45

Согласно годовому отчету Госпроектстроя, в 1931 году специалисты Кана руководили 600 советскими служащими в Москве, 300 в Ленинграде и 100 в Харькове, не считая студентов, и к тому времени 2500 советских рабочих прошли обучение по Кану. К концу второго года открылись дополнительные филиалы Госпроектстроя в Киеве, Днепропетровске, Одессе, Свердловске и Новосибирске, все с использованием единой организационной структуры и методов стандартизации, применяя американскую систему стандартов и деталей, примененных к российским условиям, которая получила название русско-американской системы. Стандартные методы строительства и детали разрабатывались в Москве и затем распространялись по всем филиалам. В то время специалисты Кана руководили более чем 3000 советских проектировщиков. Американская группа, вместе с тысячами советских архитекторов, инженеров и чертежников, образовала крупнейшую архитектурную организацию в мире, по своим размерам и масштабам превосходящую организацию Кана в Детройте. Это было чудо организации, а учитывая, что большинство советских специалистов не имели специальной подготовки, это было чудо эффективности.46

Но им пришлось начинать с нуля. По словам Альберта Кана, трудности поначалу казались непреодолимыми. В Советской России не хватало не только заводов, но и карандашей и чертёжных досок для их проектирования. В 1930 году в Москве был только один чертёжный станок. Языковой барьер и культурные различия праредставляли серьёзные проблемы, не говоря уже о том, что американцам пришлось приспосабливаться к метрической системе мер, так называемой «непрерывной рабочей неделе», непривычному рациону питания и условиям жизни, которые, по американским меркам, были далеко не удовлетворительными, включая частое отсутствие отопления дома и в офисе в долгие зимние месяцы. «Проблема приспособления нашей обычной практики к их требованиям была действительно интересной, а порой и сложной. Многие материалы, которые мы считаем здесь стандартными, нельзя найти в России, что потребовало значительных исследований для соответствия существующим условиям», — пояснил Кан в своем выступлении перед Инженерным обществом Кливленда в 1930 году.47

Кан отметил, что советские архитекторы и инженеры изначально смотрели на его людей как на злоумышленников. В начале процесса Мориц Кан прокомментировал то, что, по его мнению, было настоящей причиной проблем. Он сказал, что русские во многих случаях имели превосходное образование и теоретические знания, в то время как американцы имели практический опыт выполнения работы «по-американски», что часто приводило к критике со стороны русских.48 С наибольшим сопротивлением столкнулись инженеры Кана, особенно те, кто отвечал за проектирование железобетонных конструкций. Советские инженеры, которые, по словам Альберта Кана, хорошо разбирались в этом, были против американских «быстрых путей», особенно их привычки отказываться от некоторых минутных расчетов и полагаться на свой опыт. Но постепенно, как шутил Кан, они пришли к убеждению, что здания, спроектированные американцами, действительно стоят в Штатах, и что, скорее всего, они будут стоять и в России, «независимо от политики».

В дополнение к своей основной работе, специалисты Кана должны были проводить занятия по вечерам, чтобы обучать своих советских коллег принципам Форда-Кана в проектировании заводов и обучать черчению своих назначенных правительством помощников, большинство из которых пришли прямо со школы и не имели профессиональной подготовки или опыта. Но, возможно, вспоминая свое собственное начало в качестве ученика чертежника, Альберт Кан хвалил своих советских студентов: «Эти молодые русские очень одаренные. Они прилагают все усилия, с энтузиазмом и усердием. Часы для них ничего не значат».49 Тем не менее, нехватка квалифицированной помощи была настолько острой, что американские специалисты часто были вынуждены сами выполнять работу, которую должны были выполнять российские чертежники.50 Эта нехватка квалифицированных рабочих была результатом высокой текучести кадров, созданной советскими властями, чтобы получить как можно больше рабочих через «американское образование».

Нехватка материалов всех видов, частая смена руководства, приказы и контрприказы, бесконечные совещания и изнурительные обсуждения создавали дополнительные проблемы для американцев. Как ни были способны русские в теории, вспоминал Кан, «им не хватало системы и способности к организации». Планы часто составлялись на неопределенных участках, планы фундаментов заказывались, а строительство фактически начиналось до того, как были окончательно проработаны детали основной конструкции, и постоянно приходилось бороться за выполнение условий, которые менялись почти ежедневно: «Сегодня не хватает листового металла, и нужно использовать готовую кровлю. Завтра не будет стали, и ее придется заменить деревом». 51 Скримджер добавил: «Не о чем и говорить, кроме задержек с доставкой чертежей на филиалы или заводы и обратно, а также привычки русских рабочих обещать «зафтру» (завтра), а завтра никогда не наступает». 52

Интервью в консульстве США в Риге, Латвия, с девятью инженерами Кана, вернувшимися из Москвы в конце 1930 года, отразили реальность повседневной работы в Госпроектстрое. Они отмечали отсутствие у советских коллег практического опыта в проектах такого масштаба, которые им пришлось реализовать, и определённое нежелание приспосабливаться к американской практике. По их словам, советским специалистам не хватало знаний о современных нормах строительной санитарии, и они сопротивлялись внедрению какого-либо эстетизма в дизайн; даже красота, которая могла быть получена из простоты и прямых линий, не одобрялась как не соответствующая революционному искусству. Нехватка квалифицированной рабочей силы и бюрократический контроль над дефицитными строительными материалами, особенно сталью, были основными проблемами. Американцы также прокомментировали политический климат в СССР: «Мы чувствуем себя такими свободными, находясь вне [Советского Союза]. У них есть такие системы, такие методы! Если кто-то пропал, всем известно – политическая тюрьма. Боясь вызвать подозрения, люди не смеют сказать ни слова».53

Визуализация компании Albert Kahn Architects and Engineers, 1929 года.

Несмотря на эти трудности, в период с 1929 по 1932 год фирма Кана спроектировала и оснастила сотни промышленных предприятий, охватив практически всю советскую промышленную базу, охватывающую всю карту СССР от Ленинграда до Якутска, от тракторных, автомобильных и авиационных заводов до электростанций, литейных, кузнечных, сталелитейных и прокатных станов; металлургических, шарикоподшипниковых, алюминиевых и асбестовых заводов; фабрик по производству машин и инструментов; текстильных и пищевых фабрик. Только за первый год фирма Кана спроектировала в Москве и Детройте здания на сумму не менее 200 миллионов долларов.54

Поперечный разрез, визуализация Albert Kahn Architects and Engineers, 1929 год.

Почти три года американские инженеры-строители, бригадиры и рабочие трудились на отдалённых объектах бок о бок с советскими рабочими, борясь с суровым климатом, нехваткой предметов первой необходимости и невероятно перегруженной транспортной системой. Они обнаружили, что санитария отсутствует за пределами крупных городов, и пережили (хотя и не все) вспышку тифа в Сталинграде. Но самое главное, они работали в глубине страны, которую они не признали, и поэтому у них не было официальной защиты. Тем не менее, 10 октября 1929 года Мориц Кан писал своему старшему брату Альберту с борта парохода «Карл Либкнехт», плывущего по Волге в Сталинград: «Вот страна со ста пятьюдесятью миллионами жителей, борющихся за своё существование, народ, остро нуждающийся в нашей помощи; согласны мы с ними или нет, мы должны помочь им встать на ноги, хотя бы из гуманных соображений». 56 Альберт Кан добавил после одного из своих визитов: «Я не верю, что мир сможет действительно встать на ноги, пока другие народы не помогут русским в преобразовании себя в современное индустриальное государство, работающее в гармонии с остальным миром». 57

Продолжение следует.

Каждый ваш вклад имеет большое значение. Поддержите независимые научные исследования автора и помогите более глубоко изучать важные темы сегодняшнего дня

Пополнить банку на независимые научные исследования

Просмотров всего: 844 Просмотров сегодня: 844

• Альберт Кан Кан Сол Брон